В данной работе использованы малоизвестные российские источники конца XIX начала XX ст. В этот период Эфиопия и сопредельные с ней территории стали одной из приоритетных целей российской внешней политики. Именно там предполагалось нанести удар британскому колониальному могуществу, досаждавшему России, с тех пор как обе империи по-настоящему близко сошлись на подступах к Индии.

Российские военные агенты и просто «солдаты удачи» такие как Леонтьев, Булатович, Артамонов или фон Арнольди были очень активны в Эфиопии. В их описаниях вооруженных сил и торговли этой страны содержится немало сведений и о холодном оружии. Особую ценность таким, вообще-то скупым, сведениям придает практическое знание авторами приемов владения холодным оружием. Так, Александр Булатович в 1893-1894 гг. обучался в знаменитой фехтовальной команде Лейб-Гвардии Конно-гренадерского полка, а затем преподавал фехтование в учебной команде Лейб-Гвардии Гусарского полка. Так что в отличии от этнографов он знал о чем пишет.

В те годы Эфиопия, как некогда средневековая Испания, была страной «воинов и монахов». Династия эфиопских царей берет свое начало от Менелика I, внебрачного сына царицы Савской и царя Соломона. В память о своем происхождении правители Эфиопии титуловали себя «лев из колена Иуды». Предшественник Менелика II Абба Бэзбэз Каса, правитель Тыграя, возведенный на престол императоров Эфиопии под именем Йоханныса IV, согласно характеристике эфиопского историка Баиру Тафла был «аристократом по происхождению, клерикалом по образованию, фанатиком по религиозному рвению, моралистом по наклонностям, националистом в политике, воином и императором по профессии». В 1886 г., столкнувшись с практикой европейского «проникновения», император обратился с посланием к правительству Великобритании: «Как можно говорить, что я должен передать итальянцам страну, полученную мною от Иисуса Христа? Пусть итальянцы поступают, как заблагорассудится, пока я жив, я не собираюсь прятаться от них». Очевидно, что для ведения такой политики императорам Эфиопии была нужна мощная армия.

Поступая на службу эфиопский воин-пехотинец получал от своего предводителя саблю, щит, ружье и пояс-патронташ. Наличие на вооружении такого казалось бы архаичного в эпоху магазинных винтовок предмета как щит легко объяснимо. Армия вела боевые действия не только против европейцев, но и против суданцев и туземных племен, широко употреблявших холодное оружие, для защиты от которого и служили щиты. Щит-»гаша» изготовлялся обычно из шкуры носорога или гиппопотама и имел диаметр до 3/4 аршина. Чтобы сабля не мешала действовать щитом и ее можно было извлечь не раскрываясь перед противником, эфиопы носили ее на правом боку, на ремне через левое плече. Леонтьев, «русский дворянин на службе императора Менелика», говорит об использовании эфиопами трех видов сабель.

К первой группе он относит суданские мечи-»каскара». Это оружие с прямым обоюдоострым клинком, обычно плоским без долов, длиной около 85 см и симметричной рукоятью с крестообразным эфесом тогда считалось культурным наследием португальцев, проникших в страны Африканского Рога в качестве наемников в начале XVI ст. Подобные культурные мифы сочиняли и вокруг меча туарегов. С той лишь разницей, что французы выводили его родословную от воинов Людовика Святого, ушедших в пустыню. С наибольшей вероятностью суданский меч, как и меч туарегов, можно считать реликтами древних арабских, так называемых, йеменских, мечей. Между Аравией, Эритрей и Эфиопией издавна существовали интенсивные торговые и культурные связи...