Довольно твердо установилось мнение, что у нас в России, за весьма немногими исключениями, нет людей, интересующихся историческим развитием оружия и что такое равнодушие к памятникам боевой старины, — как это ни странно, — встречается преимущественно среди военного сословия.

Не нам судить о том, насколько основателен делаемый нашему офицерству упрек; считаем, однако, своим долгом засвидетельствовать, что если безразличное отношение к прошлому оружейного искусства составляет правило, то мы тем более должны быть благодарны счастливому случаю, познакомившему нас с целым рядом «исключений», с людьми, понимающими толк в старинном оружии, умеющими ценить в нем и боевые качества, и произведение художника и памятник старины. Такого рода личный опыт дает нам право полагать, что и вне круга наших случайных знакомых найдется немало лиц, относящихся с любовью к истории оружия, найдутся любители, интересующиеся подробностями по части производства, отделки и украшения, найдутся собиратели, желающие по историческим данным проверить свои личные наблюдения, найдутся, наконец, и знатоки, могущие дополнить и исправить сообщаемые здесь сведения.

Вот те соображения, которые побудили нас, по приглашению редакции «Альманаха Армии и Флота» предложить читателям краткий очерк исторического развития холодного, или, вернее, белого оружия. Само собой разумеется, что в узкой рамке журнальной статьи нечего и помышлять о полноте и систематичности изложения: даем лишь в самых крупных чертах набросок постепенного изменения форм белого оружия, с указанием наиболее характерных признаков, могущих руководить при определении времени и места изготовления клинков. Изложение коснется, преимущественно, западноевропейского оружия, как наименее знакомого нашим соотечественникам; исходной же точкою очерка возьмем эпоху крестовых походов, в тех видах, что оружие, принадлежавшее к более отдаленным временам, почти исключительно составляет достояние музеев и едва ли попадает в руки частных собирателей...

I. Очерк развития белого оружия

Определение времени и места изготовления клинка представляет немало затруднений даже в тех случаях, когда на помощь исследователю являются техника различных украшений, рисунок узоров, знаки и клейма мастеров.

При отсутствии же подобных вспомогательных данных приходится судить лишь по одной форме предмета — с тем большим вниманием следует придерживаться основного положения о том, что всякое наступательное оружие непременно рассчитывалось как во внешних своих очерчениях, так и по внутренним качествам в строгой зависимости от современных ему оборонительных средств. И, наоборот, оборонительное оружие видоизменялось соответственно ходу развития наступательного.

Руководствуясь этим соображением, наши собиратели не делались бы так часто жертвами грубого обмана и относились бы более критически к уверениям продавцов старинного оружия, без всякого стеснения приписывающих например, легкий сабельный или шпажный клинок — временам крестовых походов, алебарду с прорезным слабым топориком и вычурным крюком — эпохе Карла Смелого и т.п., тогда как достаточно одного взгляда на подобное оружие, чтобы убедиться в полной его непригодности против воина указанных времен, закованного в плотную стальную броню, положительно непроницаемую для таких невинных наступательных средств.

В XII в. рыцарский доспех уже настолько усилился, что мечи для достижения своей цели должны были иметь достаточную длину и вес для раздробления. Так, например, шлема или щита и зачастую, для некоторого облегчения массивного широкого клинка в 80 см до 1 метра длины, по обе стороны выбиралось по плоскому широкому долу и на конце рукоятки приспособлялся круглый плоский набалдашник, как необходимый противовес непомерной тяжести полосы. Рука была защищена от неприятельских ударов одним только крестом с небольшими концами, притом весьма мало возвышающимися над боковыми плоскостями клинка. Несомненная недостаточность такого оборонительного приспособления объясняется весьма естественно тем, что мечи в то время служили исключительно для нанесения ударов, не для отражения неприятельского оружия, от которого рыцарь укрывается под щитом.