– Корреспондент. Богдан, почему вы стали кузнецом?

– Богдан Попов. Наверное, это было предопределено. Я родился в Киеве, и на всю мою дальнейшую жизнь в детстве оказали очень сильное влияние мои родные. Дед, Роман Божидарович Попов был инженером и изобретателем, работал в металлургической промышленности. Активно занимался спортом. Использовал любую возможность, чтобы вместе со мной побродить по окрестностям Киева: в Голосеевском лесу, в музее народной архитектуры в Пирогово, на ВДНХ – в павильонах, демонстрирующих достижения отечественной металлургии. Он научил меня любить природу и дал возможность почувствовать азарт, который захватывает человека в процессе творчества. Бабушка, Франциска Николаевна, знала целебные свойства трав и лечила людей. Я помогал ей искать и собирать лекарственные растения.

С двенадцати лет я начал заниматься современным пятиборьем, и особенных результатов мне удалось добиться в фехтовании. Кроме того, мне очень хорошо удавалась сборка и подгонка тренировочного оружия, и у себя дома я выполнял эту работу для всех членов нашей команды. По стечению обстоятельств мой тренер по фехтованию был также и моим учителем истории, и это совпадение позволило по-новому взглянуть на события давно минувших дней.

Но случилось несчастье, я получил травму ноги, и спорт пришлось оставить. Человек, который буквально «поставил» меня на ноги, проведя долгий курс лечения, узнав о моих интересах, посоветовал мне освоить кузнечное ремесло. В 1988 году в Киеве на Подоле, при заповеднике «Древний Киев», были созданы реставрационные мастерские и кузница. В ней я стал работать под руководством Олега Игоревича Стасюка, мастера художественной ковки. Свой профессиональный путь он начинал в 70-х годах прошлого века, в этой же «кузне на Полесье» в Пирогово, где сейчас работаю и я. Над входом в кузню до сих пор висит выразительная металлическая скульптура стилизованной коровьей головы, изготовленная Стасюком еще в годы его ученичества.

Я мечтал об оружии, мне хотелось ковать клинки. Но пришлось изучать художественную ковку, о чем сейчас я вспоминаю с благодарностью, поскольку это была хорошая школа. Она помогла мне «набить» руку, приобрести разнообразный опыт кузнечных работ.

– Корр. Как произошло Ваше знакомство с В.И. Басовым?

– Б.П. Вячеслав Иванович Басов неоднократно бывал в Киеве и всегда подчеркивал, что этот город для него является источником древнерусских традиций. В 1982 году, к 1500-летию Киева, он отковал здесь древнеславянский меч из дамасской стали. Судьба этого меча мне неизвестна, думаю, он затерялся в арсеналах студии «Довженко».

О.И. Стасюк, зная мой интерес к клинковому оружию, при очередном посещении В.И. Басовым Киева познакомил нас. Результатом этого знакомства стал мой отъезд в 1990 году в город Суздаль, где в то время Вячеслав Иванович преподавал в художественно-реставрационном училище. Полтора года я жил в его семье, работал в его кузнице. Под его руководством постигал секреты изготовления дамасской стали и учился изготавливать булат. Вел конспекты и записи всех своих опытов и работ, выполнявшихся Вячеславом Ивановичем в то время. Это позволило впоследствии проанализировать результаты своего труда, сравнивая их с работой Мастера, учесть недостатки и лучше понять то, чего и каким образом я хочу добиться в кузнечном ремесле.

– Корр. И какие же выводы Вы для себя извлекли?

– Б.П. Принимая непосредственное участие в работах Мастера в качестве его ученика, я увидел, как широк круг его интересов и устремлений. Он занимался исследованием множества аспектов металлургии, пытаясь восстановить древние технологии и добиться, чтобы его реконструкции исторического холодного оружия, изготавливавшегося в свое время в различных точках планеты, соответствовали бы историческим образцам не только внешне, но и внутренней структурой металла. У него была огромная Библиотека, содержащая редкие фолианты, посвященные национальному оружию народов мира.

Используя их как справочный материал, он изучал музейные образцы, пытался понять и повторить технологии, по которым они были когда-то сделаны. Поэтому В.И. Басов с одинаковым вниманием воспроизводил простые кузнечные технологии, относящиеся к началу эпохи железообработки, древнерусские технологии времен Киевской Руси и Великого Новгорода, различные виды дамаска и булата.

К тому времени, когда я познакомился с Вячеславом Ивановичем, у него уже были ученики, многие из которых стали самостоятельными мастерами, работавшими в различных направлениях кузнечного искусства. Но В.И. Басов был первым кузнецом-экспериментатором в нашей стране (бывшем СССР), кто своими руками соединил теорию и практику в историческом аспекте кузнечного дела, одном из важнейших ремесел, сопутствующих человечеству тысячелетиями. Этим, я думаю, объясняется широчайший круг его интересов и энциклопедические знания в своем деле.

Его работы создали определенную базу в различных направлениях кузнечного дела, но чтобы развивать их дальше, необходимо было определиться со специализацией. И я выбрал тему Древней Руси, поскольку я очарован ее культурой и, кроме того, родился и живу в Киеве, откуда, как известно «пошла земля русская». Изучая историю и археологические памятники Киевской Руси, я задался целью, как можно более досконально восстановить кузнечные технологии тех времен.

– Корр. Как сложился в дальнейшем Ваш жизненный путь?

– Б.П. К сожалению, социально-политические преобразования «перестройки» и связанные с этим негативные явления не позволили мне остаться в Суздале, и в 1992 году я возвратился в Киев. Здесь меня пригласили работать в музей народной архитектуры и быта. Директора музея Н.С. Ходаковского, большого энтузиаста и знатока архитектурных памятников народного зодчества, захватила идея воссоздать древнеславянский металлургический комплекс. Недалеко от кузницы я построил домницу, в которой изготавливал кричное железо. С поиском руды была целая эпопея. Геологи посылали меня в г. Кривой Рог. Но, исследуя окрестности Киева, я нашел на лугах около с. Клавдиево «болотное железо» (лимонит, похожий на шлак пористый минерал, являющийся продуктом жизнедеятельности живущих в болоте бактерий). «Болотное железо» залегает пластами недалеко от поверхности земли на лугах, в тех местах, где раньше были болота и его издавна использовали древние металлурги.

Интересный штрих. В разговоре со старожилами этих мест выяснилось, что недалеко в лесу находятся остатки древних железоплавильных печей. Когда-то в этих местах процветал этот побочный крестьянский промысел по изготовлению кричного железа.

Для воссоздания процесса я сам жег древесный уголь в Голосеевском лесу. Провел много времени в Библиотеках, отыскивая записи о тонкостях этого дела, уже забытого современными кузнецами, пользующимися углем каменным. Стремление воссоздать древний металлургический комплекс привело в лабораторию естественнонаучных методов института археологии. Ученые из этой лаборатории оказали мне неоценимую помощь, снабдив достоверной научной информацией о реально существовавших методах кузнечного дела на Руси.

В 1992 году я провел серию экспериментов по восстановлению железа из руды сыродутным методом, и результаты опытов также зафиксировал на бумаге. Затем из полученных криц отковал несколько ножей с последующей цементацией и закалкой. В это же время в кузнице занимался работами для музея, изготавливая все то, что делает сельский кузнец.

– Корр. Какова история этой кузницы?

– Б.П. Этой кузнице без малого уже сто лет. Построил и оборудовал ее в 1905 году Марчук Василий Гаврилович (1846 – 1944 гг.) на хуторе Залюття, Волынской области. В том месте недалеко проходит железная дорога, и на ней можно было разжиться металлом: изношенными рельсами и старыми костылями, ведь железо в те времена в сельской местности было большим дефицитом. Кузница была одним из промыслов семьи Марчуков. Кроме этого, было еще большое хозяйство. Весну и лето хозяин проводил в поле, а в кузнице работал осенью и зимой. Сам жег уголь в лесу с помощью своих домочадцев. В кузнице изготавливался весь ассортимент изделий, необходимых на селе: оси для возов, завесы, крюки, серпы, цепи и т.д. Его сын, Яков Васильевич (1896 – 1988 гг.) сначала был молотобойцем, а затем перенял дело отца, сам стал кузнецом.

Во время второй мировой войны кузница продолжала работать, выполняя заказы всех воюющих сторон: немцев, партизан, бандеровцев. С вооруженными людьми спорить опасно, а услуги кузнеца нужны были всем.

После войны, во время коллективизации, Якова Марчука арестовали. В тюрьме он провел 8 лет. Кузница же была перевезена на новое место и стала колхозной. Когда для музея народной архитектуры по всей Украине собирали экспонаты, ее перевезли под Киев.

Сейчас это один из интереснейших экспонатов музея. Здесь – ручные меха, и все делается так же, как и в древности. У кузнецов, привыкших к электронаддуву и пневмомолоту, совершенно другие навыки. Когда Вячеслав Иванович Басов впервые увидел эту кузницу и попробовал в ней работать, он был потрясен и говорил, что всегда мечтал о таком рабочем месте.

– Корр. Африканские барабаны и кузница… – как это сочетается?

– Б.П. Это целый этап моей жизни. Работа по воссозданию древнеславянского металлургического комплекса натолкнула меня на мысль о том, что есть пути сосуществования с природой, возможность жить, не нанося ей вреда. Я увлекся экологическими идеями, познакомился с людьми из «зеленого» движения. Но, общаясь с ними, понял, что примитивные протесты без предложений альтернативного решения проблемы никуда не ведут. В то же время я узнал, что в мире накоплен определенный опыт, благодаря которому можно преобразовать жизнь так, что она будет протекать в гармонии с природой. Я отправился в путешествие по Европе автостопом, с целью ознакомиться с этим опытом. Я встречался с людьми, живущими в альтернативных поселениях. Они выращивают сами все продукты питания. В своем существовании они независимы от «благ» современной цивилизации. Я жил и работал на этих фермах, в том числе и кузнецом. Путешествуя из одной такой общины в другую, я пересекал границы государств и в конечном итоге попал в Англию, а затем в Ирландию. Там я познакомился со многими кузнецами. Нужно отдать должное высокому уровню кузнечного дела в этой стране: хотя в середине ХХ века там наблюдался кризис кузнечного искусства, но интерес к ручной работе в 70-х годах стал стимулом, позволившим оставшимся мастерам объединиться в «Британскую Ассоциацию кузнецов» с целью сохранения и дальнейшего развития кузнечного ремесла. Осознание британскими кузнецами того, что все они делают одно общее дело, создало особую атмосферу в этом коллективе. Она характеризуется открытостью любой информации для всех кузнецов, а также периодическим проведением фестивалей кузнечного искусства и выставок работ с целью ознакомления широкой общественности с творчеством мастеров.

В Ирландии я познакомился с музыкантами, играющими народную музыку, стал играть с ними на барабане. Мне понравилась древняя кельтская музыка. Барабаны стали частью моей души, я пропитан ритмами и, наверное, это свойственно профессии кузнеца, построенной на ритме ударов молота. В разное время моими фаворитами были разные барабаны: африканские, индийские, арабские и т. д., но нужно понимать, что все они – это частицы единого целого, составляющего пласт общечеловеческой культуры. В Киеве мы создали группу «Барабаны мира» и, выступая перед слушателями, стараемся донести до них своеобразие мироощущений различных народов мира.

– Корр. Как описанное Вами путешествие повлияло на дальнейшую жизнь?

– Б.П. Это путешествие длилось около года. За это время я познакомился с Биллом Моллисоном, австралийским профессором, работающим в области экологического дизайна (создание искусственных экосистем и экологически целесообразной среды обитания человека). По возвращению я переводил его книги, сопровождал в качестве переводчика на семинарах, проводимых им во время пребывания в Украине и России. Ездил по приглашению Б. Моллисона в Тасманию. Там занимался переводами его книг, знакомился с культурой коренных жителей этой страны. Путешествуя, я сделал для себя вывод, что в мире все построено по одним законам и национальное своеобразие лишь добавляет яркости его палитре.

– Корр. В наше время довольно часто употребляют термин «кузнечное искусство». В чем на Ваш взгляд оно заключается?

– Б.П. Прежде всего нельзя замыкаться, механически производя и тиражируя предметы, технология изготовления которых тебе хорошо известна. Подобная деятельность будет оставаться всего лишь ремеслом. В стремлении к совершенству необходимо прислушиваться к природе, стараться уловить ее гармонию и передать это посредством огня и металла. Многие мои работы оформились в законченный образ во время пребывания в лесу, в горах. Главное в изготовлении клинкового оружия не технологии, а состояние души. Дамаск и булат не могут быть самоцелью. В древности они несли некоторое функциональное значение, применяясь в тех изделиях, где такая технология была наиболее выгодна. Но это не умаляет значения других технологий, применявшихся в иных случаях. В конечном счете, выбор конкретной технологии изготовления всегда был решением комплекса вопросов: имеющихся природных ресурсов, национальных традиций и влияния культурных связей с соседними народами в конкретную эпоху. И разрешение этого комплекса вопросов лежит на уровне «разумной достаточности». Каждое изделие, прежде всего, должно быть функциональным и воссоздавать дух реконструируемой эпохи!

Я считаю, что навязчивое, грубое демонстрирование в изделии только лишь своего мастерства – это отклонение от пути мастера. Работа в кузнице – это, прежде всего работа над собой, характеризующаяся внутренней самодисциплиной. Нельзя в кузнице чувствовать себя всемогущим хозяином. Кузнец – всего лишь посредник между горном и наковальней, и он должен как бы раствориться в этом мире. Африканская поговорка: «Не надо мешать Богу играть на барабанах!» наиболее верно передает это состояние души. Бог – это естественный порядок в мире, при котором внутренняя красота вещи явится сама собой!

– Корр. Расскажите о каких-то технологических особенностях работы над своими изделиями.

– Б.П. В своей работе я руководствуюсь следующими принципами:

– работать только вручную, не используя пневмомолота;

– минимально использовать электричество;

– использовать для нагрева заготовки в горне только древесный уголь, создавая наддув ручными мехами;

– соблюдать древние традиции кузнечного мастерства;

– делать полезные и нужные вещи, в которых сохранены традиции нашей земли.

Все что я делаю – это исключительно ручная работа. Я не полирую на станках, на круге. Они не могут дать идеальной плоскости. Только вручную, абразивными брусками. И только для того, чтобы на зеркально-полированной поверхности выявился едва заметный узор сварной стали. В иных случаях возможны другие решения. Полировать изделие просто ради того, чтобы оно блестело и блеском этим привлекло внимание неискушенного обывателя – вульгарно. В то же время едва заметные, со смыслом оставленные на темной поверхности клинка следы ковки придают изделию черты индивидуальности. Историческая традиционность моих изделий подчеркивается и древнерусской тематикой орнамента, украшающего рукояти и ножны. Подобными орнаментами украшали свои работы в X – XII веках киевские и новгородские ремесленники. Эти орнаменты несут знаковую нагрузку, описывая законы мироздания и органично включая владельца оружия в этот процесс, служа ему оберегами на жизненном пути.

– Корр. Что символизирует Ваше клеймо?

– Б.П. Это древний знак солнца, которым я хочу напомнить людям о том, что оно является источником жизни на Земле. Подписывая свои изделия «Коваль Богдан», я следую древнерусской традиции, в которой имя человека указывало его общественную функцию.

Мне часто задают вопрос, кто же я: кузнец, эколог или барабанщик? Роль кузнеца во все времена заключалась в служении людям и улучшении их жизни. Поэтому свои увлечения я не рассматриваю, как отход от кузнечного дела, но как его продолжение, просто в несколько иной форме, соответствующей своему времени.

Мне более по нраву, когда мои изделия не становятся мертвыми экспонатами коллекций, но несут в себе созидательное начало. С большим удовольствием я изготавливаю древнерусские топоры, которыми люди работают сейчас так же, как и их далекие предки. Очень нравится изготавливать инструменты: резцы, стамески, долота, скобели – все то, с помощью чего уже другой мастер сможет творить.

Часто изготавливаю специфические инструменты, применяемые при изготовлении народных музыкальных инструментов.

– Корр. Ваш взгляд на перспективы развития кузнечного искусства в Украине.

– Б.П. Печально, что некоторые люди не понимают разницы между ручной работой и станочной обработкой, обезличивающей вещь. Конечно, существует конкуренция и мне трудно противостоять на ножевом рынке изделиям, стилизованным под эпоху, выпускать которые с использованием современного оборудования и быстрее, и легче. Но появление периодических изданий, освещающих эти вопросы, показывает, что не все так безнадежно, как казалось несколько лет назад. Это заметно уже хотя бы потому, что все большее число людей стремится овладеть кузнечным и ножевым ремеслами: одни в качестве хобби, другие в надежде, что это станет их основной профессией. И я не делаю секрета из своих знаний, которые я надеюсь, окажутся кому-нибудь полезными.

– Корр. Ваши пожелания читателям журнала «Клинок».

– Б.П. Чтобы увлечение, сделавшее их читателями журнала, скрашивало часы досуга и вело по пути самосовершенствования.

Беседовал Виктор КленкинФото Валентин Васянович