Золотоискатель-»любитель» Андрей Донцов порезал палец тритий раз подряд. Было похоже, что его любимый «Carpenter» производства Хеймо Розелли не хотел выполнять порученную работу, да еще и хозяина «отговаривал» от дурной затеи. Андрей цыкал зубом на серое лезвие из засекреченной вредным Хеймо стали UHC, промывал ранку спиртом и клеил коричневый пластырь. Пластыри теснились на пораненном пальце, комары слетались на запах крови, а Донцов недоумевал и нехорошо хмурился.

– Вот дождешься! Поменяю я тебя на «Military», а самого в рюкзак! Лентяй чертов, неслух, – шептал Донцов, морщась от злого спирта. Внутрь что ли вкатить?

Нож молчал, обиженно уткнувшись острием в ветошь, лежащую на берегу ручья. Человек вздыхал, но второй нож – спайдерковский «Military» из кармана камуфляжных брюк не доставал. Как бы он не ворчал по тому или иному поводу, но «Military» тунеядствовал. Этот нож был навечно определен для крайнего случая. Идеально острый тройной клин известного складника не ведал рутинной работы, дежурил в кармане годами. Такова уж судьба дорогих ножей… Донцов сплюнул, отодвинул лоток подальше и сел на поросший мхом камень. Дело не шло. Трезво рассудить – закономерно. Подними такую затею нахрапом!

Он мыл золото первый раз в жизни и, как уже явно высвечивалось, последний. Мыл просто ради интереса. Нормальное мальчишество, просто захотелось попробовать новых ощущений, добавить перца в кровь, что ли... Готовился всю зиму, лоток конструировал, книги читал. В итоге лоток получился настолько страшным, что даже старатель-чечако понял, – с таким прибором удачи не будет. В итоге лоток Донцов просто купил. Фирменный стальной «Estwing» 16-16 Gold Pan, с радиальными желобками для удерживания золотинок, с отверстием для переноски на поясном ремне, со специальными трехступенчатыми порожками. Купил по совету магаданского старателя, «золотого барса»… Весило это чудо с килограмм. Еще он чуть не приобрел мини-шлюз для промывки золотоносных песков, но вовремя удержался, хотя самые компактные алюминиевые шлюзовые боксы для индивидуальных старателей примерно в десять раз эффективней лотков. Думал и о металлоискателе – самородки изымать из породы. Напрасно размечтался…

Золота не было. Прошло уже несколько дней и сегодня Донцов сломался окончательно. Пора бы плюнуть и просто отдохнуть, даже рыбалкой себя не изводить.

Он оставил все инструменты возле ручья и поднялся на обширную площадку-террасу с чудесным видом на озеро. Здесь стоял врытый в землю уже знакомый Андрею Божок.

Это был тотем САДЭИ – Дух Темных Ущелий, неизвестно каким народом поставленный. Нганасане и долгане тут не жили никогда, говорили – «плохие места». Эвенки торопливо проходили мимо караванами-аргишами, откочевывая на север. Видно, какой-то древний народ постарался. Лиственница долго стоит, если с нее кору содрать. Вся макушка в трещинах от старости! Высотой в полтора метра, глубокие глаза, нос и рот. Много кольцевых зарубок-прорезей со спины. А лицевая часть бурая от крови, от чего же еще… У подножия – плоский жертвенный камень. Старый тотем, пора бы сгнить.

На этот раз к своему крайнему изумлению Донцов увидел торчащий в боку САДЭИ нож. Донцов сразу узнал его, и именно это, как ни странно, помогло ему справиться с шоком и преодолеть волну страха, накатившего на опытного взрослого мужика. Это был знаменитый американский «Randall» №1 образца 1942 года. Андрей медленно встал, оглянулся вокруг и, убедившись в собственном одиночестве, вытянул нож и взял его в руки. Нож был старый. Алюминиевое навершие, покрытое плотным окислом бороздили глубокие царапины и вмятины. Темная от патины тонкая латунная гарда. Наборная кожаная ручка давно потеряла былой лоск, но не расслоилась и не сгнила. Восьмидюймовый боевой Клинок был изъеден точечной коррозией, но рабочих свойств не потерял… Клеймо уютно вмещало еще хорошо различимые буквы «Randall Made Orlando Fla». В целом нож выглядел так, как будто его недостаточно бережно хранили. Да еще и активно пользовались. Проба большим пальцем – кромка тупая. Нож не точили очень давно! Донцов огляделся в поисках ножен, не нашел, усмехнулся.

– Ну и кто же мне такой подарок сделал? Выходи, я здесь один! – это было сказано нарочито громко, может даже слишком…

Зеленые кроны невысоких полярных берез согласно кивнули под легким ветерком, свалившимся в каньон с плато Путорана. И больше никто не высказался.

Перехватив нож, Донцов нагнулся к тотему. Внимательно рассмотрел ранее не замеченное углубление с правой стороны САДЭИ. Щель была гораздо шире клинка. Неожиданно для самого себя он взял нож за Клинок, опустил рукоять в гнездо и чуть отошел назад. Впечатление было такое, будто САДЭИ стоит на страже всего озера Ондономи и темного распадка за спиной, держа наготове тяжелый боевой нож! Только сейчас Донцов отметил, что незаметный изгиб сбоку и легкая кривизна резных линий как бы обозначает рабочую руку тотема…

– Но как ты мог сюда попасть? Штатовские морпехи десантировались? На Таймыре…

Нож молчал.

Донцов отчего-то понимал, что искать разгадку немедленно и активно бесполезно. Не тот случай. Объяснимой игры человеческого ума не прослеживалось. Знак? Чего… Зачем… Ясно было, что это только начало, и надо просто подождать. Тем не менее, осторожность и готовность к сюрпризам не помешает. Он вытащил нож из гнезда и уже собирался спуститься к палатке, когда понял, что тотем теперь смотрится совершенно не гармонично! Ему явно не хватало ножа в искусно спрятанной руке. Донцов подумал секунду и, вытащив из ножен свой рабочий «Carpenter», вложил его в ожидающую руку САДЭИ. Вот теперь порядок! Тотем приобрел гораздо более мирный, даже дружелюбный вид.

Спустившись к лагерю, он первым делом достал карабин, быстро проверил магазин и только тогда успокоился окончательно. Пора ложиться спать. Если бы кто-нибудь сказал ранее Андрею, что он сможет уснуть в такой ситуации…

Но он уснул, а спал ровно и спокойно.

Утром, нагрев себе на неостывшем костерке порцию вчерашнего кофе, Донцов заново вспоминал события прошедшего дня и пытался понять логику событий. Ничего путного из этого не выходило. В этот раз на террасу Донцов пошел не в лоб, а по-хитрому, большой дугой заходя со стороны гор. Шел осторожно, пригибаясь, совмещая ствол карабина с направлением взгляда. Вот и тотем, стоящий на своем месте. Но рядом с ним… торчал неизвестно откуда взявшийся брус. Андрей подошел поближе, попутно высматривая возможные следы.

Донцов не принадлежал к племени легендарных следопытов, умеющих по изгибу травинки узнавать имя ступившего не нее. Но кое-какой опыт у него имелся, – следов не было… Явно обработанный на пилораме брус вызывающе стоял возле идола, а в гладком правом боку этой заготовки торчал донцовский «Carpenter»!

Это был еще один совершенно явный знак, и на этот раз Андрей, как ему показалось, понял, чего от него хотят неизвестные соседи по озеру. Ему предлагалось вырезать еще одного САДЭИ! Точно такого же!

***

Андрей работал второй день. Работал, как проклятый, тяжело, но радостно. Внимательно поглядывая на старого САДЭИ, он заметил, что угрюмое лицо идола цвета пеммикана разгладилось и смотрело на резчика с легким одобрением.

Здорово! Непонятное чувство созидательного труда в совокупности с полным непониманием сути итога... Но Донцов давно плюнул на логику. Не все в этой жизни надо делать, исходя из рациональных устоев современного мира. Он бережно укладывал высокоуглеродистое лезвие розеллевского «плотника» на янтарь структуры. Легонько поколачивая по обуху самодельной колотушкой из корня лиственницы, выбирал древесину. Короткое удобное лезвие позволяло резать фигурно, обходясь со слоями вековой лиственницы ласково и бережно. К вечеру третьего дня работа была почти закончена.

Донцов еще раз оглядел сверкающего на солнце новичка.

Гнездо для ножа чуть не забыл! Но вот и эта деталь готова. Он взял старый «Randall», посмотрел, подумал немного и негромко молвил в прозрачный воздух Ондономи:

– Не то. Ты, братец, явно из другого времени, тут иной ножик нужен…

И победно воткнул уставший от огромной работы «Carpenter» в положенное место.

– Вот теперь все.

Донцов раскинул руки, разминая затекшие плечи, подошел к краю террасы. Никогда еще озеро Ондономи не было так прекрасно! Последние ледовые поля растаяли, лишь вдали белели мелкие пятна береговых ледничков. Пора бы домой.

Но ему хотелось увидеть финал этой истории. Для этого Донцов, достаточно утеплившись, угнездился вместе с карабином в двухстах метрах от тотема, в плотных зарослях валежника, превратив нагромождение мертвой древесины в образцовый партизанский схрон. Если честно, то он знал заранее, что вся эта затея бесполезна. Ему не дадут шанса открыть тайну Духа Темных Ущелий!

Так и вышло. Через пять часов слежения его глаза стали стремительно уставать от оптики бинокля, голова клевала ветки, а рука то и дело выпускала полиамидную ложу «Тигра». Последнее, что он видел в полусне – громадные серые мохнатые фигуры, стремительным броском пересекавшие кустарниковую поляну… Адреналин отчего-то не выделился, и Донцов улетел в странное полунаркотическое забытье…

На следующий день Андрей просыпался тяжело. Объяснений тому, как он оказался в палатке, не находилось. «Тигр» лежал рядом, и все патроны были на месте. Голова болела, как с перепоя, руки тряслись, а усталость мешала налить спасительный кофе. Осознавая, что никто в этом деле ему не поможет, Донцов с трудом выбрался к дощатому столику, решив, что греть кофе он в этот раз не будет. С громким выдохом плюхнувшись на отчаянно взвизгнувшую скамеечку, он протянул руку к кружке и замер.

Рядом с ним, прямо на гладком полиэтилене столешницы лежал самородок. Донцов никогда не видел золотых самородков, но тут сомнений почему-то не было. Все было предельно ясно. Это награда. Награда за труд, за понимание и отказ от грубого вмешательства в непонятный мистический ритуал. В руке самородок упрямо тянул кисть вниз, обозначая вес граммов в двести. Много это или мало? Бог его знает… В любом случае, Донцов его никогда не продаст, он знал это заранее. Это память. Как и заслуженный американский нож, лежащий рядом… Вторую кружку кофе он уже разогрел. Спокойно выпил, наслаждаясь вкусом волшебного напитка, и, только после этого, взяв с собой «Randall» и отставив в сторону карабин, поднялся на террасу – попрощаться с тотемом и озером.

Новый САДЭИ гордо стоял, озирая свои вечные владения. Он был надежно установлен в старую лунку и заботливо утрамбован неизвестными хранителями.

А потом за Андреем прилетел вертолет…