Когда Ганс-Христиан Андерсен писал сказку «Огниво», он вряд ли задумывался над получившейся игрой слов. И пресловутое огниво и сабля бравого солдата именовались тогда на солдатском жаргоне одинаково. Sabre l’an neuf (M AN IX) как и последующая M AN XI (1803/1804), она же Briquet (фр. — огниво), стала, вероятно, наиболее массовой и распространенной в Европе моделью холодного оружия наполеоновской эпохи. Ее служба продолжается и в настоящее время. Но все по порядку, как в сказке.
Пехотная сабля, как специфическая разновидность этого кривоклинкового оружия, появилась в Пруссии около 1715 г. Потребность в ней возникла в связи с повсеместным распространением линейного боевого порядка, введением ударно-кремневого замка и штыка. Прежняя пехотная шпага оказалась слишком громоздкой для тесного, в три шеренги, строя. Смещенная назад, она мешала стоявшим в следующей шеренге взводам.
Наиболее радикально эту проблему решили в австрийской армии. Между 1705-1765 гг. австрийская пехота, за исключением гренадеров, вообще не употребляла сабли. Примкнутый штык являлся достаточно эффективным холодным оружием. Иначе обстояли дела в Пруссии. Введенная указом «солдатского короля» Фридриха Вильгельма I, сабля имела слабо изогнутый (стрела изгиба около 25 мм) Клинок длиной 2 ,5 фута (785 мм) с широкой долой и мало с ним гармонировавший типичный шпажный эфес. В 1744 г. длина клинка была уменьшена на 6 дюймов и составила 2 фута (630мм). Масса оружия без ножен составила 750 гр.
Но и в таком укороченном виде пехотная сабля, будь то в ножнах или обнаженная, составляла изрядную проблему. Привешенная на плечевом ремне, она болталась низко на бедре, при движении путалась между ногами, а замахивавшийся ею «от плеча» мало обученный фехтовальщик был опасен скорее для товарища сзади, чем для противника спереди. В тогдашних весьма детальных наставлениях по обучению владению оружием, собственно, ружьем с примкнутым штыком, сабле едва ли отводилось какое либо место. Теоретически, ее могли применять как личное оружие, при потере или недоступности (составленного в пирамиды) ружья. Также в качестве инструмента при расчистке местности, для чего в большей степени предназначались фашинные ножи.
Вскоре прусская сабля приобрела на солдатском жаргоне прозвище Plempe, от швейцарского plampen – болтаться. Интересно, что глагол verplempen стал со временем означать «мотать», «растрачивать». Тем не менее, пехотная сабля оставалась высокочтимым аксессуаром воинского костюма, она подчеркивала почетность и благородство солдатской профессии. Сабля, как в последствии и штык, оставалась предметом выходной формы одежды. Лишение привилегии носить саблю, как это имело место в одном из прусских полков в ходе Семилетней войны, считалось весьма строгим наказанием и оказывало немалое моральное воздействие на провинившийся полк.
Более символическое, чем практическое значение пехотной сабли, стало причиной ее распространения во всех европейских армиях после Семилетней войны...