После того как осенью 1095 года на Клермонском соборе было решено: «идти на битву за святое дело», начали собираться рыцарские ополчения. Поход предстоял длительный и трудный, поэтому на подготовку ушло около года.

В кузницах ковали мечи, наконечники для стрел и копий. Лучшей древесиной для копья в те времена считался вяз. По этой причине немало живописных рощ и рощиц было сведено на равнинах Франции и в предместьях шотландского королевства. Сушили рыбу, вялили мясо. Заготавливали изюм, муку, солонину.

В южной Франции собирал и вооружал воинов богатый, незаурядного ума, граф Раймонд Тулузский. В состав его войска вошли и несколько епископов, в том числе и близкий к Папе Урбану – организатору Клермонского собора – епископ Адемар.

Дворянство средней и северной Франции собиралось под знаменами графа Гуго. Нормандский герцог Роберт – брат короля Англии, получив крупную сумму под залог своих земельных владений, вооружил нормандских воинов и принял в состав ополчения всех рыцарей Англии, пожелавших принять участие в походе.

Граф Фландрский – владелец несметных богатств – сам вооружил свое войско. И хотя он не считался способным полководцем и организатором, тем не менее, отважно сражался такими двуручным мечем и копьем, которые другие воины даже поднять не могли.

Рыцарей прирейнских земель собирал граф Готфрид Бульонский – потомок Карла Великого. Кроме знатного происхождения, он отличался своим умом, благородством, храбростью и щедростью. В его войске, собранном на берегах Рейна, были и его родные братья: Балдуин, будущий иерусалимский король, и бесстрашный рыцарь Евстафий.

В Италии рыцарское войско собрал граф Тарентский Боэмунд – сын нормандского воина Гискара.

Начало похода

Осенью 1096 года все приготовления были окончены и греческому императору отправили в Константинополь послание о том, что 300 тысяч крестоносцев выступают в поход, чтобы наконец-то освободить святую землю.

Следует отметить, что в действительности в это число входили и слуги, состоящие при обозе, и прочий, как сказали бы теперь обслуживающий персонал. Собственно же воинов было меньше, но они были опытными в военном деле, прекрасно вооружены и снабжены всем необходимым для ведения длительных боевых действий.

Основным оружием рыцаря в то время были обоюдоострый меч с плоской рукоятью и длинное с четырехгранным наконечником копье.

Иногда в сражениях рыцари использовали боевые молоты и секиры, которые, в случае необходимости, передавались им оруженосцами. Рыцарские доспехи состояли из чешуйчатого панциря, лат, прикрывающих руки и ноги и шлема с забралом. Довершал защитное «убранство» большой овальный щит. Боевой конь рыцаря был защищен от ударов холодного оружия особым чепраком (нашитыми на ткань металлическими пластинами), закрывающим грудь, бока и круп лошади.

Вооружение пеших воинов состояло из мечей, копий, луков или арбалетов.

Но у собравшегося в поход ополчения оказался один существенный недостаток – отсутствовал единый предводитель. Никто из военачальников, собравших каждый свою армию, не захотел бы подчиняться кому-либо. Верховным вождем крестоносцев считался папа, но он остался в Европе, а заместитель его Адемар – в первое время почти не вмешивался в течение событий, если не считать единственного его распоряжения: ополчению направляться к сборному пункту – в Константинополь.

Войско Боэмунда Тарентского добралось в Константинополь морем, другие ополчения – сушей: через Германию, Венгрию, Болгарию.

В голове ополчения следовали лазутчики (они также выбирали и подходящее для привала место). За ними двигалось основное войско, разделенное на авангард, главные силы и арьергард. Знаменосцы и музыканты двигались в составе главных сил. Стенобитные машины и обоз следовали за арьергардом, а торговцы-маркитанты замыкали шествие.

Походный лагерь устраивали по возможности на открытой местности, неподалеку от водоема и леса. Лагерь окружали валом и рвом. В дождливую пору вместо вала ставили по кругу повозки, для рыцарей устанавливали шатры. Раскладывали костры. Прислуга варила в медных, почерневших от копоти, котлах похлебку, цедили из бурдюков красное густое вино в походные кубки…

Осада города Никея

В декабре 1096 года отряды крестоносцев собрались в Константинополе. Греческий император потребовал от предводителей ополченцев обязательств, что все завоеванные на востоке земли станут принадлежать ему, а он уже по своему усмотрению будет раздавать их, кому пожелает. Некоторые такое обещание дали, другие нет. Дело дошло даже до вооруженных столкновений и хотя все эти споры, в конце концов, как-то уладились, неприязнь к Греческой империи у крестоносцев так и осталась.

Только в апреле 1097 года дромоны и галеры с рыцарским войском отчалили от византийского берега, пересекли пролив Босфор, и вскоре ополченцы оказались перед крепостными стенами города Никея.

Высокая каменная стена с более чем тремястами башнями защищала жителей города от нападающих. С запада крепостную стену омывали волны Асканийского озера, так что с этой стороны город считался неприступным.

Султана в городе в тот момент не оказалось, и крестоносцы обложили крепость с восточной и северной сторон. Свои позиции они укрепили валом и частоколом.

Первым повел крестоносцев на приступ Боэмунд, но осажденный гарнизон отбил атаку. На следующий день было решено штурмовать крепость с восточной и северной сторон. Однако подоспевший на помощь горожанам Калидж-Араслан с многотысячным воинством попытался изменить ход событий.

Несколько турецких отрядов хотели пробраться в осажденный город через южную стену и вместе с гарнизоном сделать вылазку. Оставшаяся часть турецкого войска должна была нанести удар по крестоносцам с тыла. Но Раймунд Тулузский, возглавлявший французское ополчение, подошел, хоть и с опозданием, к южной стороне города и не пропустил турецкие отряды к городу. Тогда Калидж-Араслан с сорокатысячным войском атаковал основные силы крестоносцев.

Сражение произошло ранним утром. Турецкая конница с гиканьем и свистом скатилась с крутых горных склонов. Но крестоносцы, возглавляемые Готфридом Бульонским, успели выстроиться в боевой порядок, так называемый клин. Первый ряд (острие клина) состоял из пяти рыцарей, затем шли два ряда по 7, затем ряды по 9,11,13… воинов. Вся остальная рыцарская конница была выстроена правильным четырехугольником. Позади рыцарских шеренг расположились оруженосцы, еще далее прислуга с запасными конями.

Первыми встретили турецкую конницу пехотинцы-арбалетчики, стоявшие разомкнутой шеренгой впереди клина.

Прорвавшихся сквозь шеренгу пехотинцев турецких всадников встретили ринувшиеся им навстречу рыцари с опущенными забралами и копьями наперевес.

После жестокого сражения, потеряв 4 тысячи всадников, турки ушли в горы. Гарнизон, оставшийся в крепости, мужественно отбивал атаки крестоносцев, разрушая подкопы, с помощью которых атакующие пытались подобраться к крепости. Лучники с крепостных стен осыпали нападавших стрелами и потери крестоносцев увеличивались изо дня в день.

Подкрепление и продовольствие доставлялось в город на судах, и осада затянулась бы надолго, если бы грекам, сражающимся в рядах крестоносцев, не удалось перетащить в озеро соракачетырехвесельные галеры. К этому же времени итальянцы из отряда Боэмунда подкопали фундамент угловой башни. Башня рухнула, открыв достаточно широкий проход в неприступной стене.

Тогда осажденные, оказавшиеся в безвыходном положении, сговорились с греческим предводителем и впустили греков в крепость. Ничего не подозревавшие крестоносцы были чрезвычайно удивлены, увидев на стенах крепости своих союзников – греческих воинов. А греки, захватившие в городе богатую добычу, так и не поделились с крестоносцами.

Битва с турецкой армией

Из-под Никеи рыцарское войско выступило в конце июня. По прошествии нескольких дней лазутчики, движущиеся в голове колонны, увидели на горизонте густые клубы пыли. Стопятидесятитысячная турецкая армия неотвратимо приближалась для сокрушительного ответного удара.

Тогда Боэмунд, который в тот день начальствовал, распорядился примкнуть фланги боевой линии к зарослям тростника, чтобы неприятель не мог их обойти. Из повозок соорудили лагерь, укрепив его кольями от шатров. Здесь под защитой пехотинцев собрались женщины, дети и раненые воины.

Конницу Боэмунд разделил на три отряда: два отряда под командованием герцога Нормандского ввел в боевую линию, а третий оставил в резерве. Переправу через реку, которая отделяла крестоносцев от турецкой армии, прикрывало несколько десятков всадников.

Едва рыцарские отряды заняли позиции, как турки, спустившись с близлежащих холмов, начали бой градом стрел и камней. Сопровождалось все это ужасными гортанными криками. Немало лошадей было убито и ранено в первые же минуты боя. Рыцари стали переправляться через реку, зазвенели мечи, затрепетали флажки на древках рыцарских копий.

Тогда-то султан и приказал своим воинам отступать. Рыцари, окрыленные успехом, ринулись в погоню. Вдруг завизжали рожки и трубы, ударили литавры, и вся неприятельская армия обрушилась на крестоносцев. Много храбрых рыцарей оказалось поверженными, а половина турецких всадников прорвалась через цепь пехотинцев и принялась грабить лагерь.

Боэмунд с резервным отрядом разогнал грабителей, но прибывали новые и новые турецкие полчища, и победа все более склонялась на сторону мусульман. Боэмунд с изрядно поредевшим отрядом крестоносцев метался по полю боя, однако изменить ситуацию не удавалось.

Неожиданно в этот, казалось бы, безнадежный момент появилась подмога – пятидесятитысячный отряд крестоносцев. Турки отступили.

Христианское войско перестроилось: на левом крыле стали норманны Боэмунда, на правом – лотарингцы, в центре – французы под начальством Раймунда. Пехота и часть рыцарей составили резерв под начальством епископа Адемара.

Епископы в церковном облачении объехали войска с благословением, после чего вся христианская армия, восклицая: «Да будет Божья воля!» перешла в наступление. Теперь уже ни стрелы, ни крики неприятеля не могли остановить рыцарей…

Султан с остатками армии отступил вглубь Азии, уничтожая все на своем пути, плодородные земли он превращал в пустыни.

Медленно продвигались крестоносцы по безводным равнинам, страдая от голода и жажды. Иногда им встречались небольшие армянские поселения. Жители их – извечные враги турок – помогали христианскому войску, чем могли. Впоследствии даже один из предводителей рыцарей – Балдуин Фландрский – по желанию армянской общины стал у них королем. Такой союз с армянами не раз потом выручал крестоносцев из безвыходных положений.

Штурм Антиохии

В конце октября 1097 года рыцарское ополчение подошло к Антиохии. В те времена Антиохия считалась одним из величайших и прекраснейших городов средиземноморья. Половина города располагалась на равнине, другая часть – на крутых склонах предгорий. Эта часть города, в том числе и замок-дворец, стоявший на высокой скале, была неприступной. Городские стены, частично высеченные в скалах, а частично выложенные из камня, были настолько прочными, что по ним проезжали боевые колесницы. Более четырехсот сторожевых башен, окруженных глубоким рвом,охраняли подступы к городу.

Правитель города – султан Баги-Сиян, человек грубый и жестокий, оказался искусным военачальником. Для защиты Антиохии он подготовил отличное тридцатитысячное войско.

Крестоносцы неудачно начали осаду крепости. Они расположились на равнине, оставив без наблюдения прочие участки. Кроме того, войско, утомленное походами и сражениями, забыло на благодатной равнине свои невзгоды и предалось веселой беспечной жизни. Поэтому в скором времени запасы продовольствия стали заметно убывать.

Султан Баги-Сиян, внимательно следивший за своими врагами, вскоре заметил их беспечность. Его легкая кавалерия стала тревожить крестоносцев частыми набегами.

Подвоз припасов прекратился, и в рыцарском лагере начался голод.

Вдобавок ко всему наступил период зимних проливных дождей. Потери крестоносцев стали увеличиваться из-за болезней. Тогда рыцари обратились за помощью к армянам, и доставка продовольствия возобновилась.

Из Генуи прибыли итальянцы, умеющие сооружать подвижные башни и устанавливать метательные машины. Но, несмотря на все это, защитники города продолжали упорно сопротивляться и потери крестоносцев увеличились. За 9 месяцев осады в рыцарском ополчении погибло 100 тыс. человек.

И вдруг, в довершение всех бед, лазутчики доставили ошеломляющее известие: к Антиохии движется огромное войско под предводительством султана Кербога. Султан этот, решив окончательно разгромить крестоносцев, объединил враждующих между собой мусульманских вожаков, и теперь рыцарям предстояло либо немедленно овладеть крепостью, либо погибнуть под ее стенами.

Тогда предводитель итальянских рыцарей и норманнов Боэмунд, мечтавший удержать за собой Антиохию в случае ее падения, пошел на хитрость. Он заявил, что поведет своих воинов на приступ лишь в том случае, если город будет передан в его полное распоряжение. И даже более того, Боэмунд обещал, в случае удовлетворения его требования, отворить крепостные ворота. Для этого Боэмунд предварительно условился с одним армянином, принявшим магометанство и командовавшим турецким отрядом, защищавшим угловую башню, что тот впустит рыцарей в башню.

Крестоносцы не сразу согласились с требованием Боэмунда, ссылались на обещание, данное греческому императору в Константинополе перед походом. Но когда войско султана Кербога оказалось в двух днях пути от крепости, рыцари согласились с предложением Боэмунда.

И вечером 2-го июня 1098 г. Боэмунд повел часть своего войска в горы. Обогнув дальним ночным обходом крепость, рыцари приблизились к угловой башне. На рассвете Боэмунд сам расставил штурмовые лестницы. Воины его взобрались на стену, перебили стражу и открыли ворота. Отряды крестоносцев вступили в город.

Захваченные врасплох турки почти не сопротивлялись, тем более что против них тот час же выступило, предварительно вооружившись, христианское население города. Одному из сынов султана Баги-Сияна все же удалось спастись, и он, собрав около 2-х тысяч воинов, укрылся в неприступном замке. И здесь Боэмунд не смог с ним ничего поделать. Христианскому же воинству, добравшемуся до продовольственных складов, уже никто не мог помешать.

Никто даже и не пытался водворить порядок среди крестоносцев, все, казалось, забыли об опасности, приближающейся с востока.

Между тем Кербога наконец-то подошел к крепости. По свидетельству разных источников армия его насчитывала от 150 до 300 тысяч воинов. Кербога начал осаду Антиохии по всем правилам военного искусства и, выждав несколько дней, начал штурмовать город с двух сторон: в долине и со стороны гор.

Но крестоносцы не только отбили атаку. Удачная их вылазка вызвала смятение в рядах атакующих. Однако последующий штурм мусульманских воинов закончился удачнее. Они ворвались в город, но встреченные живой стеной крестоносцев, отступили.

Осада продолжалась. Вскоре в городе не осталось съестных припасов. Голодные воины жевали траву, кору, кожаные ремни, подошвы. Любая падаль считалась дорогим, лакомым яством. И при всем при этом приходилось сражаться с отдохнувшим сытым противником. Не зря исторические хроники утверждают, что дни осады Антиохии были самыми тяжелыми в истории крестовых походов.

Бунт крестоносцев

Среди крестоносцев появились изменники. Некоторые перебежали к мусульманам. Другие по ночам перебирались через стену и направлялись в сторону моря. Сначала уходили поодиночке, потом – целыми отрядами. Среди покидавших крепость были и знатные рыцари, бароны.

Однажды по городу разнесся слух, что и предводители ополченцев решили оставить крепость. Толпы воинов бросились к воротам и, скорее всего, стали бы добычей мусульман, если бы в этот момент не появился епископ Адмар и предводитель норманнов Боэмунд. Они остановили и успокоили воинов.

Легенда сообщает, что в то время среди голодных, страдающих христиан, прошел слух о чудодейственном событии. Будто бы к графу Раймунду пришел никому неизвестный человек по имени Петр Варфоломей и рассказал, что ему было видение: явился апостол Андрей и показал копье, которым истязали Спасителя, распятого на кресте. Копье это хранится в церкви святого Петра, и, если его добыть, то настанет конец всем мукам.

По приказанию Раймунда 12 воинов принялись за работу в указанном месте. К вечеру того же дня они докопались до священного копья, спрятанного глубоко под землей. Эта находка воодушевила крестоносцев.

Было решено избрать единоначальником Боэмунда сроком на две недели. Для крестоносцев оставалось лишь два выхода: или одолеть стоявшего под стенами неприятеля, или погибнуть от голода в этих же стенах.

Составив план сражения, Боэмунд отправил к султану Кербога послов с предложением заключить мир. Кербога от предложения отказался, ответив: «Даю вам выбор – или вы становитесь поклонниками пророка, или смерть».

Христианские воины были, конечно, измучены бесконечными битвами и голодом, но они верили в помощь Господа, и у них был теперь единый предводитель. У Кербога к этому времени между султанами-союзниками начались разногласия, что никак не способствовало сохранению боеспособности мусульманской армии.

28 июня крестоносцы выступили из Антиохии пятью колоннами, перешли по мосту реку Оронт и оказались против мусульманского войска. Кербога почему-то не препятствовал продвижению рыцарей по мосту, но выслал в обход противника отряд бека Сокмана.

Колонны крестоносцев, под предводительством Готфрида, Роберта и графа Гуго, развернулись широким фронтом и ринулись в атаку. Отряды султанов Дамаска и Халебы, не выдержав удара, обратились в бегство. Войско самого Кербога уже было готово отступить, но зашедший в тыл крестоносцев отряд Сокмана отвлек на себя значительные силы рыцарского ополчения. В минуту всеобщего замешательства турки вновь перехватили инициативу и даже овладели главным рыцарским знаменем, но епископ Адемар и доблестный рыцарь Танкред, повернув свои фланги, разбили Сокмана и выручили резервную колонну Боэмунда. Тыл был спасен, а войско Кербога отступило за ручей с топким болотистым берегом.

После этого авангард крестоносцев устремился вперед да так быстро, что турецкая армия, не привыкшая отступать организованно, пустилась наутек.

Весь богатый лагерь турецкого воинства оказался в руках крестоносцев. «Такое богатство и изобилие и не снилось суровым и бедным сынам Севера», – отмечают исторические хроники.

После поражения Кербога крестоносцы приостановили военные действия. Измученным войскам был необходим отдых. Ополченцы разбрелись по окрестностям в поисках пропитания, а в городе вспыхнула какая-то эпидемия, от которой погибло немало крестоносцев, в том числе и епископ Адемар. То была огромная потеря. Он стоял во главе христианского войска, умел объединять предводителей для общего дела, водворять дисциплину среди ополченцев.

После смерти Адемара начались споры между предводителями все из-за той же Антиохии: кому она должна достаться. Вскоре возникли разногласия и среди ополченцев. Надменные и храбрые норманны привыкли жить беспечно, расточая добытое добро. Французы стремились обогащаться, но сражались неохотно. Между ополченцами начались ссоры, драки.

Так прошло лето и осень 1098 года, а о дальнейшем походе никто из предводителей и не думал. В войсках начались волнения.

«Если вожди не хотят вести нас к Иерусалиму, – говорили воины, – то мы пойдем и без них. Мы лучше сожжем Антиохию, чтобы она никому не досталась».

Все помыслы их были направлены к Иерусалиму. Нетерпение, страстное желание поскорее войти в священный город росло с каждым днем и переросло в открытый бунт. Воины подожгли свои палатки и беспорядочными толпами потянулись прямо на юг.

Жадный и завистливый Раймунд чуть не плакал, оставляя захваченные замки. Остальные же предводители, наоборот, воодушевились и были рады, что «великое сидение» наконец-то закончилось. Теперь крестоносцы шли уже без остановок к главной цели своего похода.

Взятие Иерусалима

Оказалось, что пока рыцари-ополченцы выясняли, кому достанется Антиохия, Иерусалим попал в руки арабов, которые владели тогда всем Египтом. Арабы поступили довольно мудро. Они дождались, когда крестоносцы и турки значительно истощили свои силы и летом 1098 года овладели городом без особых усилий.

Несмотря на то, что крестоносцев осталось не более 20 тысяч, они готовы были на любые лишения и жертвы во имя великой цели.

Путь их шел вдоль побережья мимо Бейрута, Сидона, Тира и Акконы. Когда до Иерусалима было уже недалеко, толпы крестоносцев бросились вперед и, увидев стены и башни святого города, упали на колени, воздавая благодарственную хвалу Богу.

Двойная каменная стена с высокими башнями окружала город. Защищал крепость сорокатысячный гарнизон под командованием эмира Эддаума.

Христианское войско расположилось полукольцом, причем восточная часть крепости со стороны масличной горы осталась неохваченной из-за недостатка воинов. Через несколько дней крестоносцы попытались овладеть городом без предварительной подготовки, но штурм окончился неудачей. Пришлось приступать к осаде.

Между тем оказалось, что в окрестностях Иерусалима нельзя достать ни продовольствия, ни фуража. И в довершение всего наступила ужасная жара, Кедронский поток иссяк, и лошади крестоносцев стали погибать сотнями. Воины страдали от жажды и голода. Из генуэзского флота, отправленного на помощь рыцарскому войску, уцелел лишь один дромон (остальные суда были захвачены арабами), и крестоносцы оказались в безвыходном положении.

Хорошо, что на уцелевшем судне было несколько искусных итальянских мастеров. Они помогли изготовить штурмовые лестницы и две передвижные башни. Запасы продовольствия, имеющиеся на борту, также оказались очень кстати.

Чтобы предотвратить вылазки арабов, крестоносцы решили занять Масличную гору. Во время этого сражения им удалось захватить в плен двух арабских воинов. От них стало известно, что в ближайшее время к Иерусалиму должно подойти из Египта подкрепление. Поэтому штурмовать крепость решили немедленно.

Битва началась на рассвете 14-го июля. Выпустив по защитникам несметное количество стрел, крестоносцы пошли на приступ. Гарнизон отчаянно сопротивлялся. Арабы, стоявшие на стенах, под прикрытием наполненных соломой мешков стреляли по стенобитным машинам зажигательными стрелами, сбрасывали на атакующих бревна, обломки скал. Крестоносцам пришлось отступить.

На следующее утро сражение возобновилось. И защитники, и нападавшие понимали, что настал решительный час – победить или погибнуть.

Наступил полдень. Крестоносцы несли большие потери, безуспешно пытаясь прорваться в город. И уже кое-кто из предводителей рыцарского ополчения готов был подать сигнал к отступлению, как вдруг рухнула часть западной стены. Искусные действия крестоносцев-арбалетчиков, стрелявших с платформы подвижной башни и вспыхнувшие мешки с соломой, заставили арабов отступить. Тогда Готфрид приказал опустить с башни подъемный мост и сопровождаемый братом Евстафием первым вступил на стены святого города. Открыли крепостные ворота, и крестоносцы с криком: «Так Богу угодно!» ворвались в город. С противоположной стороны напуганные арабы – защитники Давидовой башни – сами открыли ворота французским рыцарям…

По единому мнению христианских вождей правителем города был избран Готфрид Бульонский, получивший титул «Защитник гроба Господня». Но штурм Иерусалима оказался не последней битвой.

В Сирию вступил египетский полководец Афдал, поклявшийся стереть с лица земли святой город. Под городом Аскилоном, находившемся в двух днях пути от Иерусалима, к египтянам присоединилось несколько арабских и турецких отрядов, так что общая численность армии Афдала достигла 140 тысяч.

Крестоносцы, несмотря на малочисленность, решили сразиться. После молебна о ниспослании победы рыцарское ополчение двинулось к Аскалону.

Египтяне гнали перед своей армией стада, надеясь, что крестоносцы займутся грабежом и тогда с ними можно будет справиться без особого труда.

Но среди ополченцев теперь царила строгая дисциплина, никто, под страхом отлучения от церкви, не имел права оставить строй, и отряды продолжали двигаться без остановки.

Наконец крестоносцы оказались на обширной равнине. С правой стороны от них простиралось морское побережье, с левой – горы, а впереди, за речкой Сорек – египетская армия.

Утром, едва поднялось солнце, в лагере крестоносцев началось движение. Рыцарское войско перебралось через речку и выстроилось в пять боевых колон. Готфрид со своей половиной повернулся к Аскалону, чтобы не пропустить к египтянам подкрепление.

Раймунд остался на левом крыле для охраны фланга, а три средние колоны двинулись прямо на врага.

Афдал также приготовился к бою. Его войска выстроились в виде выгнутой дуги. На ее правом фланге расположились турки. На левом – мавры. В центре – египтяне. Впереди расположилась негритянская пехота с луками и проволочными бичами. Смелые действия крестоносцев изумили Афдала. Его смутило и то, что позади христиан поднимались облака пыли, как будто двигались большие резервы. А это были все те же стада.

Легко вооруженные мавры и негры, став на колени и прикрываясь щитами, осыпали стрелами колоны нападавших; потом они взялись за бичи и ударами этого страшного оружия, которое пробивало панцири и убивало лошадей, остановили наступление.

Растерявшиеся египтяне начали отступать. Готфрид бросился наперерез отступающим и погнал их вместе с турками к морю.

Египетская армия была разгромлена. Афдал бежал так поспешно, что даже потерял свой меч.

Знамя халифа, захваченное Робертом Нормандским, как трофей славной победы было доставлено в храм Гроба Господня, а потом отправлено в Европу Папе Урбану.

Аскалонской победой закончился первый крестовый поход. Многовековая борьба между миром мусульманским и христианским утихла, но только лишь на время…