Применительно к тематике журнала «Клинок» следует рассмотреть общие тенденции развития законодательных норм государств ЕС, касающиеся обращения ножевой продукции и формирования понятия «холодное оружие». Разрозненные законодательные акты XI-XIX ст. выявляют общую тенденцию разделения таких предметов по предназначению.

(До Кодекса Наполеона невозможно говорить о наличии сколько-нибудь стройной и последовательной законодательной системы, характеризующей современное континентальное право. В судопроизводстве употребляли разрозненные нормы языческого римского, христианского церковного и местного «обычаевого» права — Авт.)

Если нож, лук относили к бытовым орудиям или орудиям охоты (пока та не была ограничена), поэтому обращение их оставалось и пока остается свободным, то арбалет, меч сравнительно рано были отнесены к оружию, обращение которого регламентировалось (ограничивалось) законодательными актами. Соответственно, прерогативой светской власти в Средневековье долгое время оставались законы, регламентирующие обращение военного оружия. Церковь (в том числе инквизиция) брала на себя заботу о моральном облике социума. Поэтому, например, указы инквизиции о запрещении ношения «цыганских ножей» (навах) в Испании (как части Священной Римской Империи Габсбургов) имели целью снижение угрозы общественной безопасности. Естественной реакцией пользователей стало упразднение фиксатора в складных ножах ромского производства, предпринятое с тем, чтобы избегнуть конфликта с правоохранителями. К 1830 г. во Франции появился современный тип складного ножа с подпружиненной фиксацией клинка, разрешенный к ношению повсюду в Европе.

Таким образом, к XVIII — XIX ст. проявилась тенденция выявлять отдельные (маргинальные) общественные группы с тем, чтобы ограничивать их в праве на ношение оружия. Среди оружия также определялись наиболее «общественно опасные» виды с целью ограничения их распространения. К таким видам стали относить, например, шпаги в трости, позволявшие скрытное ношение и составлявшие угрозу внезапного «предательского» нападения. Наличие самого природного права обладать оружием сомнению не подвергалось. Обращение оружия в германских государствах оставалось свободным. Практика разоружения подданных вошла в употребление, как следствие чрезвычайных законов, направленных на борьбу с революционным движением, например в 1848 г.

К моменту окончания первой мировой войны обращение, в том числе продажа и ношение ножей в Германии, оставалось свободным. Инициаторами новых законов в области оружия стали социалистические правительства, пришедшие к власти на волне революционного движения. Выступая на словах за «вооружение масс», социалисты, эти, по меткому выражению В.И. Ленина «социал-предатели», на деле стремились ограничить доступ физических лиц к оружию. В Германии ограничения в торговле ножевым товаром и ношении ножей были введены законом об оружии 1928г. Фактически, как и указы Инквизиции, они имели явную дискриминационную («анти-ромскую») направленность.

Последующая редакция закона об оружии от 1939 г., предпринятая уже при национал-социалистском режиме, расширила эти дискриминационные положения на прочие категории лиц «неарийской» национальности, прежде всего — евреев, также, опосредовано, — на сексуальные меньшинства.

После 1945 г. обращение оружия на территории ФРГ регламентировали различные полицейские распоряжения и административные акты. Закон об оружии 1968 г. имел целью их систематизацию, поэтому носил скорее технический характер. Интересно, что он сохранил ставший уже традиционным с 1928 г. запрет на торговлю ножевым товаром на ярмарках и в местах массовых гуляний, которые, таким образом, относились к местам повышенной опасности для социума. Следы еще более ранних запретов, восходящих к первой половине XVIII ст., обнаруживаются в запрете ношения «шпаг в трости» (нем. Stockdegen).

Вводились также определенные параметры, согласно которым предмет мог быть отнесен к холодному оружию, что влекло за собой ограничения в его обращении. Основные виды холодного оружия определялись с учетом их наибольшей распространенности. Экзотические для тогдашней Европы предметы, например, метательные звезды-сюрикены еще не попали в сферу внимания полиции и масс-медиа. Обращение холодного оружия ограничивалось как возрастом, с которого его было разрешено приобретать физическим лицам (18 лет), так и порядком ношения. Ношение холодного оружия разрешалось только как части костюма (исторического, театрального, национального).

Закон об оружии, принятый в ФРГ в 1973 г., ознаменовал возрождение в современном демократическом обществе и правовом государстве практики чрезвычайных законодательных актов. Данная практика, как вводящая принцип коллективной ответственности, когда за противоправные деяния группы лиц, или даже одного лица, несут ответственность целые общественные группы, в принципе, осуждается международным правом. Однако, нынешние демократические правители, как и их языческие римские предшественники, продолжают приносить suprima lex в жертву salus populus.

В 1973 г. поводом для ужесточения законодательных норм в области обращения оружия в ФРГ послужила террористическая деятельность RAF. Страх, вызванный нонконформизмом («социально неприемлемым поведением») группы революционеров был так велик, что имел следствием совершенно неадекватные законодательные инициативы, например — запрет обращения спортивного оружия, «внешне напоминающего боевое». Эта позорная практика была отменена только в законе 2003 г.

К сожалению, в упомянутом законе были существенно ужесточены правила обращения ножевой продукции. Согласно нормам, действовавшим прежде (параграф 37 закона об оружии 1973 г.), запрещалось обращение «холодного оружия, симулирующего предметы повседневного употребления» — например, нож с рукоятью в форме пряжки поясного ремня, скрытый в нем или нож для бумаг с обоюдоострым клинком, скрытый в шариковой ручке. Также — пружинные или инерционные ножи с клинком, фиксируемым самостоятельно, под действием силы пружины или инерции. Впрочем, данный запрет касался только ножей с обоюдоострым или однолезвийным с фальшлезвием клинком, выступающим из рукояти более чем на 8,5 см и шириной клинка в средней части менее 14% от его длины. Данные параметры были приняты с целью ограничения распространения в ФРГ чрезвычайно популярных в Европе в 1960-1970 гг. пружинных стилетов итальянского производства.

В законе 2003 г. были введены дальнейшие ограничения. Согласно параграфу 40 «Запрещенное оружие», к таковому, кроме перечисленных выше предметов, относятся теперь и «раскладные ножи с раздвоенной поворотной рукоятью (так называемые ножи-бабочки)». По данному описанию легко узнать, ножи, известные у нас как «балисонги».

Применительно к «пружинным» ножам сделано исключение для «ножей с клинками, выдвигаемыми из рукояти сбоку, если:

— длина клинка составляет не более 8,5 см;

— ширина клинка в средней части составляет не менее 20% от длины;

— Клинок не имеет обоюдоострой заточки;

— Клинок имеет сечение, сужающееся от обуха к лезвию (клиновидное)».

Согласно новому закону запрещено обращение ножей с фронтальным выдвижением клинка (англ. Out the front OTF). Прежде они были разрешены, если параметры клинка отвечали ограничениям по форме, длине и ширине. Таким образом, потребители в ФРГ лишены возможности легально приобрести вполне невинный ножик от Mikov, доступный в Украине.

Жертвой запрета стали и инерционные ножи типа «парашютных», прежде весьма распространенные в Германии, в том числе и для служебного использования, например в бундесвере. Теоретически, параграф 55 говорит об исключении, сделанном в подобном случае для «служебного пользования», Однако, как разъяснил Joerg Eickhorn, представитель фирмы Eickhorn, в течение шестидесяти лет, изготавливавшей такие ножи: «Без письменного разрешения федерального министерства внутренних дел (их) дальнейшие поставки невозможны». Ulrich Behrendt, вице-президент германского союза пожарных (DFV) также заявил, что «отныне пожарные будут употреблять только такие спасательные ножи, которые разрешены новым законом. Рекомендовано произвести проверку наличных в пожарных частях ножей с участием полицейских инстанций, ответственных за оборот оружия». (Ситуацию, когда «разрешители» станут проверять пожарных, можно отнести к одному из шедевров бюрократического жанра — Авт.)

В августе 2003 г. Bundeskriminalamt (главное полицейское управление) сформулировало требования к спасательным ножам с клинком длиной более 85 мм пружинной или инерционной конструкции (как например RT II от Eickhorn или Rescue Tool от Hubertus), разрешенным к свободному обращению.

Они включают в себя следующие критерии:

1. Клинок с прямым обухом без фальшлезвия.

2. Коническое сечение клинка.

3. Отсутствие острия в его классической форме. Клинок в этой части должен быть затуплен и скруглен.

4. В нижней части клинка должен быть расположен крюк-резак.

5. Лезвие должно быть криволинейным и занимать не более 60% длины клинка.

6. Заточка в верхней части лезвия должна быть серрейторной.

Под запрет попали также «ножи с рукоятью, расположенной поперечно к клинку, которые возможно удерживать или применять при сжатом кулаке». В данном случае исключение сделано для «владельцев охотничьего билета и работников меховой или кожевенной промышленности, которым такие ножи необходимы для работы». Также — «при создании культурно и исторически значимого собрания, для научных или исследовательских работ».

По оценке маркетологов на руках у населения Германии имеется только легально приобретенных около 500000 пружинных ножей и около 250000 ножей-«балисонг». Формально законопослушные владельцы отныне запрещенных ножей вольны выбирать между следующими вариантами: сдать, уничтожить, отрезать Клинок от рукояти или заварить рукоять ножа-«балисонга» и в таком виде хранить. Что делать с пружинными ножами, если хочешь их сохранить — не придумали даже сами законодатели.

Торговля подобными изделиями также запрещена. Уже с конца 2002 г. немецкие оптовики, например Stahlwarenhaus Hebsacker, прекратили заказывать запрещенные виды ножей в Италии и Юго-Восточной Азии. Фирма Herbertz вообще удалила их образцы даже из демонстрационного зала. Производители вынуждены изменять оснастку, чтобы отныне производить только «разрешенные» ножи. Шансы продать оставшиеся на складах ножи за границы ЕС специалисты оценивали не очень высоко. После 2003 г. только малая часть подобных изделий была реализована немецкими оптовиками в странах Восточной Европы, в том числе в Украине. К сожалению, на ценах нашей розничной торговли такая распродажа не сказалась (феномен отечественного рынка).

Казалось бы, немецкая ножевая отрасль и рядовые пользователи достаточно потрясены. Как и в случае с ограничением обращения газового оружия (введения в Германии так называемого малого разрешения на его ношение), объемы продаж ножей в переходной период введения нового закона, до выяснения правовой ситуации, заметно сократились. Но сделанного ретивым законодателям показалось мало. И 9 октября 2007 г. в федеральный парламент был внесен и зарегистрирован (701/07) законопроект, имеющий целью «запретить ношение опасного рубящего и колющего оружия, также ножей». Базой послужил уже принятый местным собранием федеральной земли Берлин соответствующий акт.

Благо, в Германии после федеральной реформы 2006 г. образовались правовые поля местного «второзакония». Хотя принятие законодательных актов в области обращения оружия принадлежит федеральному собранию, местные собрания могут инициировать «внесение в него изменений». На практике, они могут принимать любые местные (земельные) законы, даже ограничивающие действие законов федеральных, поскольку вправе ограничивать ношение оружия в общественных местах, представляющих повышенную опасность для социума (то есть там, где возрастает угроза нападения с оружием, например на Ripperbahn в Гамбурге или в берлинских парках). Если закон об оружии не запрещает, скажем, ношение пружинных ножей с клинком длиной не более 8,5 см во всей Германии, это еще не означает, что их ношение нельзя запретить в Берлине или Гамбурге.

Как всегда, цели у законодателей самые благие. На этот раз «борьба с юношеской преступностью». За «политкорректной» формулировкой «определенные группы лиц» скрываются: несовершеннолетние из эмигрантских семей, дети выходцев из стран Балканского полуострова, Восточной Европы, Африки, Ближнего и Среднего Востока. Пуская в ход нож на улицах германских больших городов, они практически ничем не рискуют...

Для понимания ситуации читателям следует объяснить, что электоральную опору любой законно избранной демократической власти не только в Украине, но и повсюду в Европе, составляют именно получатели социальных пособий. Если в Украине доля социальных выплат из бюджета составляет всего 30%, то в Швеции — 80%! Со времен Древней Греции и Рима испортить отношения с электоратом не может позволить себе ни один политик. Соответственно, работающее меньшинство населения облагается все новыми налогами. Проведение такой социальной политики возможно потому, что в большинстве государств ЕС экономика относится именно к социалистическому типу, яркими примерами чего являются, например, Франция или Швеция. Следствием господства такого законодательства является рост преступности. «Массы уже эмансипировались от закона собственности, господствующего при капитализме. Они воруют!» (Ульрика Мейнхоф)

Преодоление финансовых рисков, как последствий преступных посягательств, возложено на систему страхования. Победителем в вековой борьбе собственника с грабителем стал страхователь. Расследование страховых случаев требует как можно большей ясности ситуации, определенности поведения «потерпевшего», чтобы предотвратить возможность встречных исков. В современной Европе имеется немало примеров, когда грабитель подавал иск на жертву, которая осмеливалась сопротивляться, и выигрывал гражданский иск на возмещение убытков, как последствий телесных повреждений, одновременно проигрывая уголовный процесс по тому же случаю ограбления.

Дополнительную проблему составляет мультикультурность современного европейского общества. В таком обществе адвокаты ответчика непременно будут апеллировать к суду с тем, что данное преступное деяние, например, стрельба в воздух из автомата на берлинских улицах, составляет часть местных обычаев (балканских народов). Якобы ответчик таким образом отмечал победу любимой футбольной команды… Нежелание провоцировать массовые беспорядки на почве межэтнических конфликтов имеет следствием и очевидную бездеятельность полиции. Так, если, объявленное в розыск, как похищенное, транспортное средство находится во временном пользовании у, скажем, араба во Франции, полиция его намеренно не изымает. Стоит того «тормознуть», как поднимутся все северные предместья Парижа, ибо откуда там взяться неворованным скутерам… По иронии судьбы, в современной Европе с ее политикой гендерного равноправия, только женщины еще остаются единственной социальной группой, представителям которой, на практике позволено и предоставлено (в силу роста уличной преступности) обороняться самостоятельно. В основном — от тех же носителей мультикультуры, которые в силу местных традиций считают оскорблением отказ своим домогательствам со стороны женщины, которая эти домогательства провоцирует своим поведением. Вместо того чтобы не провоцировать новых сограждан, европейские женщины продолжают настаивать на своих правах, после чего курсы самообороны становятся уже жизненной необходимостью...

Поскольку навести какой-то другой (новый) порядок в таком обществе «кривых зеркал» уже невозможно, законодатели в Европе, в частности в Германии, предпочитают отыгрываться на безответных «носимых предметах, обычно употребляемых с тем, чтобы преодолеть или снизить способность человека нападать или обороняться». Как понимают специалисты, подобное определение «холодного оружия», предлагаемое ныне в Германии, позволит подвести «под статью» практически любой предмет, оказавшийся в руках. Причем определение касается как «предметов к тому предназначенных», так и «пригодных по своим свойствам, пригодности к пользованию или способу воздействия» эту самую «способность человека нападать или обороняться снизить или преодолеть». Как видим, в отличие от отечественной методики, в предлагаемом законопроекте понятие «предназначение» уже подразумевает в себе наличие «пригодности» к нанесению телесных повреждений. А понятие «пригодности» выписано столь широко, что позволяет относить любые «носимые предметы» к «оружию».

Дальше — больше: целью подобных местных и федеральных законопроектов является недопущение ношения (такого) «оружия» «везде, где люди встречаются на открытом пространстве» — в местах общего пользования. Скоро берлинские парки будут украшены предупредительными знаками: «ношение оружия запрещено». Как это повлияет на уличную преступность, можно легко предсказать уже сейчас: никак. Без массовых обысков прохожих по Rippersbahn в Гамбурге и установки на всех входах и выходах на улицу рамок металлоискателей проконтролировать ношение ножей в «запретной зоне» будет невозможно. Но ведь раньше таких рамок не было и в аэропортах, и в государственных учреждениях… Что мешает начать устанавливать их на улицах? Деньги в бюджете ЕС найдутся.

Легко представить и то, как принятие такого законопроекта скажется на ножах, пока разрешенных к обращению в Германии. К «оружию» будут отнесены ножи:

— с симметричным, сужающимся к острию клинком, с заточкой и без заточки фальшлезвия;

— с односторонней заточкой лезвия и острием со «щучкой» (типа Bowie);

— c односторонней заточкой лезвия и копьевидным острием (Spearpoint);

— нескладные c клинком длиной более 12 см, имеющие сечение в форме двойного клина, в том числе шириной более 25% длины клинка;

— складные с фиксатором, с клинком длиной более 85 мм или если их можно раскрыть одной рукой.

Как видим, налицо запрет все тех же «цыганских ножей». C той лишь разницей, что в современной Европе на смену инквизиции пришли СМИ, третирующие меньшинство, «помешанное на оружии» (нем. Waffennarr). Политики-социалисты, сто лет назад ратовавшие за «всеобщее вооружение народа» (Эрфуртская программа), теперь заявляют: «Мы должны внушить молодежи, что нет никакой «чести» в том, чтобы носить оружие». И это в стране, где формально еще существует всеобщая воинская обязанность.

Но и это еще цветочки. Ягодки зреют в выступлении «народного избранника» от партии «зеленых» Silke Stokar. Во время прений в бундестаге та заявила: «Мы не смеем криминализовать транспортировку кухонных ножей из магазина домой. Почему невозможно в магазине запаковать и запечатать нож так, чтобы это изделие можно было транспортировать так, чтобы оно не создавало угрозы для окружающих». В переводе с бюрократического на нормативный язык, это означает для «бундесбюргеров» «приятную» перспективу обязательного «запечатывания» купленных в магазине ножей, чтобы по дороге домой не совершить «страшное уголовное преступление»…

P.S. В середине декабря 2007 г. в Гамбурге вступил в силу запрет на ношение оружия, в том числе всех ножей и газовых баллончиков (!) на Reeperbahn и Hansaplatz.

Разрешено «употребление ножей в гастрономических предприятиях»!!! Нарушителям запрета угрожает денежный штраф и конфискация ножа. Поводом для столь бессмысленного запрета стал рост числа случаев нанесения телесных повреждений в этих районах города в среднем на 8%.

Посмотрим, как изменится статистика после запета на ношение газовых баллончиков. Проблема в том, что конституция Германии не позволяет обыскивать прохожих в местах общего пользования. «Рамки» можно будет установить только на входах в «запретную зону» в центре города…