После этого Том, как говорится, препоясал чресла и приступил к зазубриванию стихов из Библии. Сид еще несколько дней назад выучил свой урок. Том приложил все силы, для того чтобы затвердить наизусть пять стихов, выбрав их из Нагорной проповеди, потому что нигде не нашел стихов короче.
Через полчаса у Тома сложилось довольно смутное представление об уроке, потому что его голова была занята всем, чем угодно, кроме урока, а руки непрерывно двигались, развлекаясь каким-нибудь посторонним делом.
Мэри взяла у него книжку, чтобы выслушать урок, и Том начал спотыкаться, кое-как пробираясь сквозь туман:
— Блаженны... э-э...
— Нищие...
— Да, нищие; блаженны нищие... э-э-э...
— Духом...
— Духом; блаженны нищие духом, ибо их... ибо они...
— Ибо их...
— Ибо их... Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное. Блаженны плачущие, ибо они... ибо они...
— У...
— Ибо они... э...
— У те...
— Ибо они у те... Ну, я не помню, как там дальше! Блаженны ибо плачущие, ибо они... ибо плачущие... а дальше как? Ей-богу, не знаю! Что же ты не подскажешь, Мэри! Как тебе не стыдно меня дразнить?
— Ах, Том, дурачок ты этакий, вовсе я тебя не дразню, и не думаю, даже. Просто тебе надо как следует выучить все сначала. Ничего, Том, выучишь как-нибудь, а когда выучишь, я тебе подарю одну очень хорошую вещь. Ну, будь же умницей!
— Ладно! А какую вещь, Мэри, ты только скажи?
— Не все ли тебе равно. Раз я сказала, что хорошую, значит, хорошую.
— Ну да уж ты не обманешь. Ладно, я пойду приналягу.
Том приналег — и под двойным давлением любопытства и предстоящей награды приналег с таким воодушевлением, что добился блестящих успехов. За это Мэри подарила ему новенький перочинный ножик с двумя лезвиями ценой в двенадцать с половиной центов; и нахлынувший на Тома восторг потряс его до основания. Правда, ножик совсем не резал, зато это была не какая-нибудь подделка, а настоящий ножик фирмы Барлоу, в чем и заключалось его непостижимое очарование; хотя откуда мальчики Западных штатов взяли, что это грозное оружие можно подделать и что подделка была бы хуже оригинала, совершенно неизвестно и, надо полагать, навсегда останется тайной. Том ухитрился изрезать этим ножиком буфет и уже подбирался к комоду, как его позвали одеваться в воскресную школу.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТОМА СОЙЕРА
Марк Твен, пер. с англ. Н. Дарузес.
Изд-во «Художественная Литература», Москва, 1977 г.
Перочинный нож — мечта любого мальчишки…
Так было в наше время. Хотя называли мы его перочинным не совсем верно. Название «перочинный» говорит само за себя. Оно пришло к нам с тех времен, когда люди писали пером. Перо часто приходилось «чинить», отрезая и подрезая соответствующим образом. Ножик же было бы правильнее называть складным.
Ножик был верным спутником, сопровождал нас в вылазках за пределы двора, помогал на ходу смастерить кораблик, выстругать кинжал или пистолет, а особенно умелые могли вырезать и свисток или дудочку… А еще ножик в детстве был основным атрибутом очень многих игр под общим названием «в ножички».
Игра 1. Земли
Ну что, в «Земли»?… В ответ на ключевой вопрос прочерчивался большой круг, который делился на сектора по количеству участников, разыгрывалось право «первого броска» и очередность последующих, и…
Вперед!!!
Ножик бросался с оговоренной игроками высоты и должен был вонзиться в точку на «территории противника». В случае неудачи попытка считалась «потраченной» и «ход» переходил к следующему игроку. Если же нож втыкался в землю, то через место его падения, параллельно плоскости лезвия, проводилась линия от одной границы этой территории до другой. Близлежащий к бросавшему нож кусочек территории «противника» переходил в его «собственность».
Правила были достаточно жесткими. Если территория, стоя на которой игрок бросал нож, становилась слишком мала и он не мог удержать на ней равновесие, то он выбывал из игры. Бывало, что при последнем броске место оставалось лишь для носка или пятки, а иногда приходилось ставить ступню боком. На оставшемся «неделимом» клочке территории, по договоренности, ножик следовало вонзить несколько раз.