Впервые о пальме, как о необходимом атрибуте охотников коренного населения Сибири, я узнал еще в детстве, прочитав о ней в книге. К сожалению ни имени автора, ни названия того художественного произведения в моей памяти не осталось. А вот причину, по которой двое друзей подростков, героев этого произведения, не могли пойти в тайгу, помню и сейчас. Один из друзей аргументировал это тем, что у них отсутствует пальма, без которой выход в тайгу не возможен. Именно тогда я и узнал, что пальма в нашем понятии европейцев представляет собой нож довольно внушительных размеров с односторонней заточкой. Этот нож можно насадить на ратовище, получив в таком случае древковое оружие, способное защитить его обладателя в трудные минуты встречи с опасными зверями таежных просторов (медведем или тигром).
Знакомство с увлекательной книгой «Записки охотника Восточной Сибири» классика приключенческого жанра А. А. Черкасова, позволило узнать, что орочи (иначе — нанайцы) в ХІХ веке пользовались пальмой во время охоты на медведя, но и в быту также.
Автор подчеркивал их способность виртуозно пользоваться этим оружием (или предметом быта).
Черкасов, не забыв описать конструкцию пальмы, рассказал о ее применении следующим образом:
«Между тем орочон, всунув распорку в пасть медведю, тотчас выдергивает руку и подхватывает зверя на пальму (это орочонское название рогатины, то есть ножа вершков шести длиною, крепко насаженного на черен длиною четвертей 7 или 8) или на ножик и докалывает зверя, как теленка, потому что медведь, схватив распорку ртом и размозжив себе пасть, всегда старается ее вытолкнуть лапами, сердится, но тем сильнее наносит себе страшные раны во рту, и в этом случае мало обращает внимания на охотника, который, пользуясь этим, орудует с медведем своей пальмой или ножом, нанося ему смертельные раны…. Еще замечательнее, что некоторые промышленники из орочон не употребляют и распорки, а ходят на медведей с одной пальмой без всякой боязни и, убив на своем веку несколько десятков медведей, доживают до глубокой старости, не имея ни одной царапины от медвежьих когтей!.. Не думайте, чтобы орочонская пальма была такая же озойная (большая), как рогатина, употребляемая в России при медвежьей и кабаньей охоте. Нет! Пальма — это, как я уже сказал выше, нож, насаженный на палку, которая для большей прочности обвивается плотно вареной берестой; она не имеет под ножом крестообразной поперечины, как рогатина, и весит не более 4 или 5 фунтов, тогда как мне случалось видеть в России медвежьи рогатины аршина в четыре длиною и до 30 фунтов весом. Не могу не упомянуть при этом, что орочоны так ловко действуют пальмой, что, срубив ею небольшое деревцо, с одного раза, успевают перерубить его пополам во время падения, не допустив коснуться земли. Кроме того, пальма у них заменяет топор в домашнем обиходе».
Как видим из вышеприведенных строк, Черкасов называет пальму орочон-ской рогатиной. Но не он один имеет такое мнение. М. Булгаков в своей заметке «Рогатина — оружие смелых» также называет пальму облегченной рогатиной, говоря о ней следующее:
«Впрочем, в облегченном варианте рогатины — пальме (различные словари, книги по охоте указывают ударение по-разному: одни — пальма, другие — пальма), с успехом применявшейся сибирскими народами и охотниками Русского Севера, перо часто крепилось к ратовищу простыми сыромятными ремнями».
Здесь я хочу отметить, что между рогатиной и пальмой есть разница. Рогатина является охотничьим оружием только колющего действия, а пальмой можно выполнять рубящие удары и наносить резаные раны. Эта разница легко определяется в форме рабочей металлической части обоих предметов. Да и происхождение у них разное. Так как рогатина берет свое начало от оружия с наконечником, выполненным из рога крупного рогатого скота, что и отразилось в ее названии.
И вот совсем недавно мне представилась возможность познакомиться с экземпляром пальмы, привезенным с полуострова Таймыр. Очень близкому мне человеку, кадровому офицеру войск ПВО, в один из периодов приходилось с достоинством переносить тяготы и невзгоды воинской службы (как это написано в уставах). Происходило это в местах довольно отдаленных, на точке, в свое время носившей засекреченное название — «Москва-279». Она располагалась в поселке Косистый, ранее расположенном на одноименном мысе, на берегу моря Лаптевых. Территориально поселок (ныне не существующий) относился к Долгано-Ненецкому району Красноярского края. Возник поселок при гидро-метео станции, основанной еще в 1939 году. Позднее жизнедеятельность его населения была связана только с обеспечением работы аэропорта, который был резервом для аэропорта Хатанга. Интересно, что этот мыс местные коренные жители долгане на своем языке называют Харатумус, что в переводе обозначает «мертвая земля»