— Олег, как обстоят дела в Вашем ножевом бизнесе после затяжного кризиса?

— Можно сказать, что ситуация стабилизировалась. К сожалению, у нас в мастерской за пару лет из пяти мастеров осталось только двое — я и начинающий кузнец Артур. Сейчас мы ищем новых партнеров. Клинковое ремесло имеет свою специфику, ведь покупка ножа — абсолютно субъективный шаг, то есть сам клинок не является предметом первой необходимости и тратить деньги на аксессуар для охоты, рыбалки, коллекционирования человек будет в последнюю очередь. Решающую роль играют: остатки мужской воинской культуры и желание обладать предметом этой оружейной культуры. Кстати, радует, что сегодня среди клиентов встречаются и женщины — ценители клинкового искусства. Многие из них заядлые охотники и сами снаряжают патроны. Неизменной остается и ниша знатоков, которые при зарплате три тысячи гривен месяцами откладывают деньги на покупку понравившегося клинка.

— Коль речь о деньгах, изменилась ли ценовая вилка на Ваши авторские клинки?

— Абсолютно нет, ведь прежними остались и цена на исходные материалы и стоимость работы мастера. Авторский нож можно купить от 150 у.е и до... самым дорогостоящим за практику моей работы был клинок за 3,5 тыс. у.е, который создавался в течение года в соавторстве с известным мастером Абдулаевым Борисом Ибрагимовичем. Это был высоко художественный клинок с ювелирным акцентом в оформлении.

— Понятно, что для таких работ нужны помощники, не боитесь снова набрать учеников, довести до статуса мастера и отпустить в «свободное плавание»?

— Еще первые мои наставники Серафим Собко (светлая ему память) и Богдан Попов повторяли, что работая с учеником, каждый мастер продолжает развиваться сам, повторяет уже пройденное и познает что-то новое для себя. В кузнечном деле и в клинковом мастерстве есть процесс бесконечного обучения, а наставничество этому способствует.

— Известная истина, что мастер и ученик без хорошего инструмента практически равны. Где покупаете оборудование для кузни, инструменты для работы с клинками?

— Символичный вопрос, ведь первым изделием, которое я выковал, были именно кривенькие, страшненькие клещи. Практически, я начал ремесло с изготовления инструментов для дальнейшей работы кузнецом. До сих пор считаю, что кузнец, который не может сам для себя сделать минимальный набор инструментов для работы — гроша ломаного не стоит. Крупногабаритные станки мы собирали сами: покупали списанные, модернизировали устаревшие и т.д.

— Авторский нож априори не может быть дешевым, насколько прибыльна работа мастера?

— Сегодня изготовление авторских ножей является основным видом нашей работы и главным источником финансового дохода. Слава Богу, в «клинковом мире» начался восстановительный процесс, люди снова зашевелились, начинают интересоваться новинками, заказывают эксклюзивные модели. Постепенно все стабилизируется. Дело в том, что на каждого мастера в ножевом деле работает его имя, авторитет, заработанный годами. Поэтому клиенты, они же и ценители наших произведений, не появляются из ниоткуда — они либо уже заказывали у нас клинки, либо приходят по рекомендации.

Лично я работаю в этой сфере с 1995 года, за это время удалось заработать имя.

— Вернемся к прозе — технологии рождения клинка. Где покупаете металл и другие исходные материалы? Проверяете ли их качество при закупке?

— Я отказался от закупки «бросовых» материалов — рессор и др. вторичного сырья. Покупаю маркированную сталь у проверенных поставщиков через Интернет. При этом специальная документация не нужна. Доверие возникает в результате многолетнего, а имя мастера гарантирует качество. Естественно раньше случались проколы, но сегодня работаю только с базовыми и крупными поставщиками стали в Украине. Иногда случаются бартерные поставки, редко, но предлагали , например, остатки хорошей шведской стали за которую я изготовил заказной клинок.

— Какие материалы для клинков Вы сейчас используете?

— В основном это инструментальная группа сталей, чаще высоколегированные. Планирую попробовать в работе новую порошковую BOHLER М340. Как я говорил ранее, сейчас период экспериментов и мастерская частично походит на лабораторию, в которой мы испытываем все возможные варианты, чтобы достичь желаемого. Например, в экспериментах с дамаском были повышены доли хрома, ванадия и др. Мы пытаемся увеличить агрессивность реза клинка на выходе. Проводили эксперименты и с цианированием...

— Где покупаете химикаты и сопутствующие для экспериментов материалы? Советуетесь ли с узко профильными специалистами: металлургами, химиками?

— Мы тесно сотрудничаем с Андреем Гавриком, который профессионально занимается темой сплавов и металлов. Покупаем химикаты самостоятельно, берем и только готовую сталь. Сразу заказываем плавку с повышенным содержанием того или иного химического элемента, например, обыкновенную инструментальную сталь с содержанием до 2% углерода, а затем уже сами ее расковываем. Говорить о финале еще рано, хотим достичь стабильного результата, а затем уже заявлять о работе с новой сталью для клинков на рынке.

— Расскажите, в чем особенности клинков из высоколегированной стали после закалки?

— По комплексу «вязкость-упругость-агрессивность реза» углеродистые стали «выступят» на равных с современными сталями... У порошковых и высоколегированных сталей тоже есть свои преимущества — высокая абразивная стойкость, то есть клинок очень долго держит кромку, его редко надо затачивать к тому же еще один плюс — высокие антикоррозийные показатели. Сегодня большая часть ценителей клинков во всем мире отдают предпочтение ножам из высоколегированных сталей. Но на рынке всегда есть место для клинков из разных сталей. Не стоит забывать об охотниках и ножовщиках, для которых процесс заточки является своеобразным ритуалом и целым событием. Поэтому выбор всегда зависит от пожеланий заказчика и если человеку «по душе» ножи из инструментальной стали, он будет за ними ухаживать так, что различий, преимуществ или недостатков искать не понадобится. Кстати, в моей мастерской в работе много клинков из классических инструментальных сталей. Просто не забываю о них, и с ними работаю. Культура общения с такими клинками элементарна — сухая ветошь и масло, можно даже растительного происхождения, например, льняное.

— Извечно спорный вопрос, как хранить — лучше в ножнах или в открытом виде?

— По опыту скажу — клинок должен «дышать». Даже если вы кладете его в стол, шкаф, все равно из ножен или чехла вынимайте. Вся проблема в самом аксессуаре — у нас иногда попадаются ножны с недодубленной или мало пропитанной кожей, что пагубно влияет на поверхность клинка, на кромку и как следствие на рабочие качества всего ножа.

— Какие технологические приемы чаще всего используете в работе?

— В дамаске для достижения качественного реза надо от 250 до 1000 слоев, если больше — мы возвращаемся к многослойности, к моностали, теряется сама идея композита. Мой конек в дамаске — 2 и 3 пакетника, поскольку мне очень нравится торцевая сварка. По душе и «цикличная» ковка...

— Немало споров вызывает вопрос, какой клинок можно назвать мозаичным дамаском...

— Действительно, некоторые считают, что сварил два-три пакета, потом два-три «взрыва» или «крученки» и все — мозаика. Для меня простейший мозаичный дамаск это торцевой рисунок из квадратиков-кубиков. Грань самого понятия мозаики на клинке очень расплывчатая. Тут ведь не сварка важна, а конечная композиция, например, рисунок «аккордеоном», где линии развернуты и при этом остаются плавными. Для мастера главное синтезировать декоративные и режущие свойства клинка без перекосов на эстетику и наоборот. Я пришел к выводу, что для обуха достаточно ста слоев, можно и больше, но зачем? В дамаске для мастера помимо технологии важен художественный вкус, эстетическое чутье.

— Со сталью Вы экспериментируете, а как по поводу дизайна рукояти, будут новинки?

— Я не выдумываю новые материалы. Работаю на сборке рукояти по авторскому эскизу, когда надо — привлекаю профессионального резчика по кости. Например, когда рукоять из березового или кленового капа инкрустируется вставками из кости. Из наших украинских древесных пород люблю работать с дубом, акацией — то есть с той древесиной, которой от природы присуща красивая, интересная структура на срезе. Как-то повезло приобрести оптом прикорневую часть ореха — очень легкий в работе материал, при этом и красивый и относительно прочный как деревянная основа рукояти.

— Существует ли ОТК мастера, как Вы проверяете качество ножа?

— Нож следует проверять исключительно на наличие брака, поскольку основные показатели были выверены еще на предварительных процессах. Схема отработана четко на 99% — получается то, что планировалось на старте. Сейчас купил электронный твердомер, чтобы проверять клинок на твердость после закалки, а не перед сборкой клинка и рукояти. В целом, большинство тестов современных клинковых мастеров очень субъективны — перекатка латуни, рубка рога. Нет четких ограничений — силы удара, глубины вреза и т.д. Так что, либо внутренним чутьем, либо электронными приборами — главное-то в итоге — результат.

— Самые популярные клинки, что сегодня нравится людям?

— Заказывают классические финки, боуи, клинки шведского и скандинавского типов. Скажу так, что есть мода на сталь клинка, а вот на технику или оформление время никак не влияет — каждому человеку нравится что-то свое.

— Названия многих ножей вполне понятны, но среди Ваших работ довольно много странных «клинковых имен», например, «Вщиж», откуда такое название для ножа?

— Просто назвал нож в честь летописного города Вщиж, впервые упомянутого в 1142 г., но существовавшего как укрепленный населенный пункт уже с IX века. Это один из первых памятников археологии Брянщины, подвергшийся научному изучению в середине XIX в. А вот клинок «Ронин» посвящен самураям феодального периода Японии не сумевшим уберечь своего господина от смерти. В редких случаях «ронин» означает странник, или свободный воин. Обычно названия для каждого клинка специально не придумываются, подбор происходит спонтанно — либо по внешнему сходству, либо волей случая, когда в руки попадает интересная историческая информация.

— Какова Ваша позиция в вопросе ужесточения требований к разрешенным для постоянного ношения ножам?

— Законодательная база по ножам в Украине стала мягче. Если сравнивать с жесткими ограничениями для мастеров во времена СССР, то сегодня можно спокойно и открыто работать в правовом поле, соблюдая основные разрешительные требования. Но многие вещи все еще вне закона, а как мастеру они в работе очень интересны.

Однажды мы готовили «реплику» для Музея вооруженных сил Украины — мечи, клинки, копья древнерусского воина ХI века. Получили разовое разрешение и работу выполнили — в творческом плане это было очень интересно.

Что же касается коллекционирования, исторической реконструкции и наличия реплик — эти вопросы я бы упростил. Сегодня создать эксклюзивную копию меча какого-то исторического персонажа и собрать на коленке обыкновенную «живопырку» одинаково наказуемо законом Украины. Лояльны к историческому оружию в Чехии, Скандинавии, США, Италии. Думаю, что в нашей стране законотворческий процесс по холодному оружию должен быть обоюдным. В первую очередь, общество должно дорасти до понятия ответственности, а не вседозволенности. Свободного человека от невольника отличает именно право владения оружием и возлагаемая на него ответственность за это право. Вспомните Вольное казачество XIV-XV вв. в Украине. Они все были свободны и вооружены...

— Что Вы планируете на осень-зиму?

— Хочу продолжить эксперименты с легированными дамасками, с новыми формами, работы с кричным железом. А пока готовлю новую серию небольших клинков. В своем творчестве иду по не самому короткому пути, поэтому не сильно спешу.

— И такой нестандартный вопрос, о чем думает кузнец, когда кует клинок?

— Признаюсь, что иногда, если меня никто не слышит, я напеваю. А вот когда в полном «драйве» кую — получается своеобразный вид медитации: ты идешь за процессом — металл течет и ты вместе с ним. Я не вижу себя ни в офисе, ни в огромном коллективе. Уверен, что нахожусь именно там, где мое место и занимаюсь тем делом, которым должен.